Мужик, облаченный в широкие семейные трусы, бежал по траве припорошенной снегом. А-о-ю-и-ы!!! – выл бегун, грозя кому-то дубиной. Неожиданно бег прервался. Палица упала, спринтер развернулся и поплелся в никуда. «Белочка», — скупо прокомментировала картину проходящая мимо женщина. Понятно, что в виду имелся не пушистый зверек, а помутнившая сознание белая горячка. Остановившись, новая знакомая, охотно поведала, о том, что «в селе пьют почти все, потому что водку за пятерку можно купить «где надо» и в любое время. От водки село мрет – только за прошлый месяц трое наложили на себя руки. Правда, двоих успели откачать. А может не от водки они в петлю полезли, а от жизни такой зряшной…» Так началось наше знакомство с крымским «глубинным» селом — Пасечное. Примерно так и продолжилось. Однако немного социального оптимизма, ближе к концу, мы все-таки добавим.

Пасечное раскидано на пологом склоне горного образования Кайнаут. Рядом, за обрывистой стороной Кайнаута село Межгорье. Там пейзаж богаче – река среди высоких деревьев шумит, скалы пейзаж украшают. Межгорье — модное село. Круто отгрести там дачу. Говорят, что один из тамошних особняков принадлежит гражданину Германии.

Ну а пасечновцы, прослышав про фарт соседа-счастливчика, на всякий случай также подняли цены и на свои участки и нехитрые жилища. Теперь дом в Пасечном меньше пяти тысяч американских рублей не стоит. Правда никто этих денег жителям пологого села не предлагал. Поэтому хибары просто бросают — не получив за них ни цента. В пустых комнатах поселяется ветер и..

…И сектанты! – несколько экс-колхозниц судачат на почерневшей скамейке, сколоченной в форме бензольного кольца.

— Так вот, сектанты эти, или как их там, ночью в бубен бьют и песни орут, мол иди на небо, иди к богу! А мы и так знаем куда нам идти. Нам отсюда другой дороги и нет!

Одна из женщин прижимает полученное письмо – весточку из другого мира. Почтальон для жителей Пасечного добрый ангел на птичьей зарплате. Он приносит письма и забирает написанное. Почтовый ящик в селе не работает. Старый, пузатый, синий, советский почтовый ящик приколочен к дереву магазина. На нем давно сломан замок, он раскрыт. На магазине же, наоборот, замок навешен всерьез и надолго. Только не спрашивайте меня почему не работает магазин. Иначе придется объяснять почему в селе нет фельдшерского пункта. Или нет газа. И водопровода почему нет. Зато колодцы есть. Хотя некоторые — в стадии полураспада. «В один из них, совсем разбитый – упал мой сын», — с обреченной гордостью заявляет сказительница бензольного кольца. – Но выбрался, и слава Богу.

Село стало нерентабельным в злосчастные перестроечные годы. А было, оно, как водится, цветущим и входило состав обширного совхоза «Гурзуфский». В самом селе была знаменитая на весь Союз госплемстанция. Остатки промышленной цивилизации еще видны на сельском горизонте: вдали карьер – работает он или нет толком никто сказать не может. Совсем рядом какое-то ОАО. Однако трудятся в нем люди приезжие. Местных не приглашают. Или местные не могут. Или не хотят. «А вообще все вокруг – буржуйское!» – продолжается разговор. — Вот дед Павел у нас в селе живет. Давно ему за восемьдесят. Отправился он недавно на телеге в лес, ветки подобрать на растопку. А новый «хозяин земли русской» Саид встречает старика и говорит, что ж ты мол, старый хрыч, воровством занимаешься? Почему без спросу ветки берешь? Чуть до инфаркта старого не довел!

В селе обитают не только старики. Еще значится четыре ребенка. И небольшая прослойка трудоспособного населения. Прослойка пасет скотину или что-то выращивать на своих наделах…А теперь, как и обещали в начале, немного оптимизма.

Оптимизм в селе символизирует токарь из Ялты Григорий. Недавно он с женой оставил квартиру на ЮБК и перебрался в Пасечное. «Шумно в Ялте» — говорит.

Пару лет назад на улице, где стоит дом Григория, лежало несколько бетонных столбов электропередачи. Упали столбы спокойно и лежали тихо – никому не мешали. Так Григорий поднял их, провода навесил, электричество по ним запустил. Во как поступают настоящие оптимисты!

Над селом, на холме, полузаброшенное татарское кладбище(есть там и современные могилы)- на старом камне надпись датируемая 1919 годом. А самому селу гораздо больше годков. Когда-то называлось оно Конрат. Конраты — это одно из тюркских племен союза Золотой орды. Как выходцы из этого древнего тюркского рода оказались в этих местах – одному Аллаху известно.

Во время Отечественной войны, как пишет историк Олег Романько, жители окрестных татарских деревень, в том числе и деревни Конрат, промышляли «грабежом партизанских продовольственных баз». За преступление, которое по закону военного времени каралось смертью, виновные (возможно и невиновные) были не расстреляны, а высланы.

Несколько лет назад пять татарских семей вернулось в родные места. Однако, с тех пор поток желающих, среди татар, поселиться в Пасечном поиссяк. Почему? Казалось — вот вам ваше родовое гнездо, есть где жить, есть где пахать… Разгадка в последнем слове – чтобы жить в этом и подобном селах вдали от центра и моря, нужно пахать, сеять, пасти скот, тяжелым трудом зарабатывать на хлеб. Отхватить участок в курортной территории Крыма, проще, выгодней, и рук марать не надо… Впрочем, отвлекся.

Пенсионерку Марию Ануфриеву тоже можно назвать оптимисткой. Несмотря на все невзгоды она не сломалась под ударами судьбы, а два года назад даже сыграла в кино!

— Снимали у нас фильм, — вспоминает Мария Александровна,- называется «Противостояние», — про молдавских партизан. Меня пригласили в массовку. Пятьдесят гривен в день платили!

Тогда, на несколько дней Мария Ануфриева вернулась в прошлое. Ведь настоящую, не киношную войну она успела застать. До сих пор она слышит разрывы снарядов, во время боев за Керчь, помнит спешную эвакуацию. Временно их семью переселили в Пасечное. Оказалось – навсегда.

Кстати, в Пасечном от названия почти ничего не осталось – ни пчеловодов, ни пасек, ни пчел. И только все у той же Марии Александровны сохранилось несколько небольших уликов с жужжащим населением! Пчелы смущенные неожиданным теплом выглядывают из летков и с извечной надеждой летят в степь.

Пчелы везде одинаковы. Что во дворе крымских селян, что на пасеке украинского президента. Пчелы хотят радостно жить, счастливо работать, и сладко отдыхать. Но для этого нужно создать им благоприятные условия, чтобы было тепло и сухо, да не забывать, иногда, подкармливать трудяг сахарным сиропом. Впрочем, эти прописные истины знает всякий заботливый пчеловод.